Трактирщики редко слывут любимцами соседей и своих постояльцев, которые  обычно благосклонно относятся к тому, что мэтров бутылки и вертела порой поколачивают за дело, либо из простой дворянской прихоти. Беда в том, что в последние дни Париж, словно кружка щедрого хмельного гуляки, до краев наполнился, а затем и вовсе переполнился провинциальными дворянчиками, у которых, как известно, чем сильнее свист ветра в кошельке, тем больше гонора. Все приезжие вели себя одинаково, надменно и вызывающе. Все требовали стол и крышу над головой, быстро забывали об учтивости и при малейшей возможности испытывали на спинах парижан крепость своих ножен. И это уже не говоря о том, что, обустроившись в городе, они праздно слонялись по улицам и устраивали на них такое, что обитателям Двора чудес впору было всем отправляться на паперть с протянутой рукой, право на дебоши и разбой у них отобрали благородные гости столицы. А парижане, прошу заметить, всегда отличались от своих провинциальных собратьев воинственностью, быстро и с готовностью собирались в толпы, а в толпе каждый храбрец, не хуже Меченного.
Как только недовольный господин схватил за грудки хозяина «Фазаньего хвоста», сынишка трактирщика выскочил на улицу с воплями, слово в слово повторяющими то, о чем хрипел его родитель.
- Помогите! Доброго католика убивают!
Крики эти вызвали живой интерес прохожих, но мальчишка, не полагаясь на скорое заступничество простого люда, ловко вцепился в стремя проезжающего мимо молодого дворянина, безошибочно угадав в нем такого же доброго католика, которым полагал своего несчастного отца. Дворянина сопровождали слуги, голову его украшала модная шляпа с ярким пером, а главное, он не глазел по сторонам так откровенно, как это делают провинциалы.

Пьер д’Аркур, и правда, не был провинциалом, - отрочество его прошло в Лувре в обществе принцев крови, - но и парижанином, как таковым, молодой офицер не был. Он приехал из Кана на грядущие торжества, но оказался много счастливее сражающегося за комнату гугенота, потому что обосновался, хоть и без особых удобств, но в Лувре. Куда как раз и направлялся. При этом желудок сьера де Беврона сводило от голода, а сей факт, как известно, не способствует любви к ближним.
- Отвяжись, я не городская стража, - он недовольно оттолкнул крикливого мальчишку носком сапога, тот своими воплями напугал лошадь.
- Господин, но мой несчастный отец…
- Отвяжись, тебе говорят!
В этот момент в трактире под аляповатой вывеской «Фазаний хвост» что-то грохнуло так, что благородное животное тревожно прижало уши и вознамерилось встать на дыбы.
- Святые угодники, разгром средь бела дня-ааа, - заныл малец, хотя день давно клонился к вечеру, а добротные каменные стены трактира явно не спешили обрушиться.
- Ты поваренок что ли? - мысли Пьера внезапно приняли совершенно определенное направление. Он быстро успокоил коня и спешился, передав повод слуге. - Ладно, побуду Святым Жоржем. Но ужин за счет заведения, по рукам?
Парнишка торопливо закивал, потому что накормить католика завсегда приятнее, чем приютить гугенота.

- Сударь, что вы намерены вытрясти из этого бедолаги? - окликнул «Святой Жорж» «Дракона». - Уж не привычку ли ходить к мессе?
На протестантов у католика д’Аркура глаз был наметан не хуже, чем у трактирщика. Все же повоевали одни с другими изрядно.
- Рука не устанет?

Когда «убийца добрых католиков» обернулся к нему и заговорил, на лице Пьера д’Аркура промелькнули последовательно некоторая растерянность, сомнение, затем изумление, и, в конце концов, его озарила улыбка, окончательно разочаровавшая зрителей, ожидавших дворянской потасовки в качестве острой приправы к постному ужину.
- Кровь Христова и святые мощи, конечно же знакомы! - воскликнул он.
Тут католик оказался в более выигрышном положении по сравнению с гугенотом, богохульства и сквернословие считались греховными, но всегда прощались на исповеди, Так что пока паписты вдохновенно бранились, кальвинисты стоически помалкивали, им заслужить прощенье господне было труднее.
- Бассак. Аббатство Сент-Этьен. Неужели не помните?

Знакомство двух молодых господ, принадлежащих к враждебным религиозным лагерям, приключилось три года назад накануне сражения при Жарнаке. Армия герцога Анжуйского расположилась на левом берегу реки Шаранты, войска Конде и Колиньи - на правом. Небольшому отряду из числа людей графа де Матиньона было поручено переправиться на правый берег и наведаться в католическое аббатство в деревушке Бассак. Тайная операция перестала быть тайной, когда в деревне католики наткнулись на отряд протестантов. Встреча эта ожидаемо обернулась вооруженной стычкой, но в какой-то момент, - Пьер полагал это чудо заслугой святого, покровительствующего монахам, - стороны поумерили свой воинственный пыл и договорились отложить сведение счетов до большого сражения.
Д’Аркур хорошо запомнил насмешливые слова, брошенные ему одним из гугенотов, что они, дескать, не могут лишить папистов знаменосца, без него эти трусы и вовсе станут ни на что не годны. Тогда молодой человек чувствовал себя глубоко уязвленным, но после того, что их кавалерия сделала с конницей Конде под Жарнаком, счел сказанное недурной и в общем-то пророческой шуткой. Что ж, с шутками так часто случается, тот, кто пошутил, давно из головы выбросил, а тот, над кем пошутили, запомнил крепко-накрепко.

- Я Пьер д’Аркур. «Тот самый королевский знаменосец».  Неожиданная вышла встреча, подумать только. Так понимаю, вы разыскиваете комнату? Боюсь, даже если вы подвесите этого бедолагу, - Пьер кивнул на трактирщика, -  на вертеле над его собственной жаровней, он ничего не сможет для вас сделать. Вы же видели, что творится в Париже.
Воссоединение нации через брак гугенота и католички, о котором так много и высокопарно говорили при дворе, оборачивалось адской толчеей в столице, в которую, для начала, вся нация пыталась поселиться одновременно.

- Герцог, ха-ха, - искренне развеселился д’Аркур. - Какой-нибудь грязный угол, в котором придется сражаться с клопами и мокрицами за право выспаться. И еще неизвестно, кто победит в этой битве.
Трактирщик был в праве блюсти свою выгоду, сьер де Бёврон не спешил его осуждать, молодой человек предпочел укрепить в бароне мысль о том, что поселиться в этом трактире - идея во всех отношениях скверная. Хотя, видит бог, сейчас в Париже квартирный вопрос - повод скорее для причитаний, чем для шуток.
- К вину потребуется ужин, месье д’Астарак, и об этом позвольте позаботиться мне, любезность за любезность, - добродушно предложил изрядно проголодавшийся шевалье, по достоинству оценив предложение давнего знакомца. От которого, право, глупо было отказываться.  За встречу, за мир в королевстве, за здоровье жениха и невесты, было бы доброе вино, а уж повод распить его найдется.  - Позволю вам заметить, что вытряхивать ничего не придется. Трактирщики, как и женщины, любят ласку и звон монет.

Шарль подмигнул призвавшему его в трактир парнишке, и тот с готовностью смахнул крошки и остатки пролитого пива с массивного дубового стола, с поклоном указывая благородным господам на место, где они могут обосноваться со всеми доступными в «Фазаньем хвосте» удобствами.

- Я вижу, ты услужливый малый, - одобрительно заметил д’Аркур. - Ступай, скажи моим людям, чтобы не торчали на улице, а определили моего скакуна на конюшню и шли вовнутрь, поужинаем у вас. Надеюсь, кухня нас не разочарует.
- Будет исполнено, ваша светлость! - выпалил малец, не смотря на младые годы усвоивший, что лесть на всех действует безотказно, и каждому обладателю шпор и шпаги приятно, когда его «путают» с большим вельможей.
- Ваша светлость, вы слышали это, барон? - расхохотался Шарль. - Каков прохвост! Еще немного, и я возьму его в услужение, грешно пропадать таким талантам в этой дыре. Я в Париже со вчерашнего дня, - сообщил он, с удовольствием рухнув на лавку и блаженно вытянув ноги в высоких дорожных сапогах. - Целый  день прошел в визитах и разъездах, чувствую, что зад принял форму седла, черт бы побрал всех этих добрых друзей моего отца, которых непочтительно обойти визитом вежливости. А вы? Направляетесь в лен Бетизи к адмиралу, конечно же?

Отредактировано Пьер д’Аркур (2019-01-11 17:40:21)

- Да, в Бетизи нынче ваши единоверцы спят прямо на улице и жгут там же большие костры, так что слуги в окрестных отелях дремлют в обнимку с ведрами на случай пожара.  Прямо как варвары, захватившие Рим.
Сьер де Бёврон усмехнулся, однако развивать эту тему далее не стал, не желая обсуждать с протестантом деяния протестантов.
Здравомыслие вообще было неоспоримым достоинством этого молодого господина. Оценив диспозицию, переполненный трактир, и припомнив слух о том, что из-за наплыва приезжих продовольствия в Париже порой не хватает (год к тому же выдался неурожайным, и в этом тоже винили гугенотов, с кафедр многих католических храмов священники в открытую вещали своей пастве о божьей каре, постигшей Францию за то, что французы ослабели в истинной вере), он не стал требовать от бедного трактирщика кулинарных излишеств и распорядился принести им с бароном запеченных голубей, пирог с потрохами и какой-нибудь свежий сыр. Сам шевалье был достаточно голоден для того, чтобы сделаться снисходительным к простой пище.

Хозяин трактира выставил на стол несколько пыльных, приправленных паутиной бутылок. Это означало, что вино либо старое и было припасено для особых случаев, либо скверное настолько, что его давно уже никто не желал пить. Пьер д’Аркур, в силу своего добросердечия, предпочел надеяться на первое.

- Зачем вам Фландрия, д’Астарак? - спросил он, разливая выпивку. - Жизнь так прекрасна! От голода и  невзгод долгого путешествия вы могли об этом позабыть. Но завтра же поутру, взглянув на Париж, залитый дневным светом, на все эти пышные приготовления к свадьбе, на придворных красавиц, вы вспомните, ради чего стоит жить. А ради чего стоит умирать, барон? Ради Франции, ради короля. Ради собственной чести, в конце концов. Но что Франции, королю и моей чести до этой вашей Фландрии. Там, говорят, еще и погода скверная.
«И все жители сплошь еретики», - добавил он мысленно.
- Давайте выпьем за мир, право слово. И за день грядущий. И за любовь, которая нас где-то ждет.
«А Фландрию - к дьяволу! Всем им самое место в аду».

Отредактировано Пьер д’Аркур (2019-01-13 18:24:55)

- В нашем с вами возрасте женятся только короли и принцы, - хмыкнул Пьер, с удовольствием вгрызаясь в хрустящую корку свежего пирога. - Их брачное ложе - будто продолжение шахматной доски, кто на нем окажется, решают не чувства, а вдумчивый политический расчет. Не хотел бы я оказаться на их месте.
Король женат на принцессе из дома Габсбургов, но любит и прижил ребенка от Мари Туше. Мари Клевская отправилась в постель к Конде, как залог примирения католиков и гугенотов. Следующее заклание жертвенного ягненка уже не за горами, на этот раз принцессу из дома Валуа отдают Наваррцу. В игре приходится жертвовать разными фигурами, иногда даже королевами.
- Когда-нибудь, конечно, настанет и мой черед обзаводиться наследниками, барон, - заключил д’Аркур. - Если ваша драгоценная Фландрия не прикончит нас всех раньше. И все же я думаю, что моя будущая супруга еще с няньками в куклы играет. А пока можно рвать цветы, что цветут для всех, не обзаводясь собственным садом. Жаль, что в этом трактире все розы завяли, когда я еще под стол пешком ходил.

Дородная жена трактирщика как раз сменила мужа подле благородных посетителей, - принесла обещанных голубей и свежую зелень, - но хлопнуть ее по заду у сьера де Бёврона не поднялась рука. Он представил, что эти могучие телеса будут колыхаться до самой королевской свадьбы, и страдальчески возвел очи к закопченным потолочным балкам. Только гугенот мог выбрать из всех парижских трактиров тот, где нет ни одной хорошенькой девицы в услужении! Впрочем, д’Астарак искал крышу над головой, а не приключения. Что ж, мы редко обретаем то, что ищем, зато постоянно вляпываемся в то, чего не просим.

- И что вы намерены делать после того, как мы расправимся с этими пташками? - спросил д’Аркур.
Он уже уяснил, что к адмиралу барон сегодня не поедет, стал быть, там его не приютят. Трактирщик тверд и неприступен, как бретонские скалы, и комнаты гугеноту не видать. Но не спать же ему на улице, в самом деле. Мало того, что после ночи на улице выглядеть будет, как разбойник с большой дороги, на радость придворным острословам. Куда хуже, что в Париже хватает настоящих разбойников, запросто горло перережут спящему ради кошелька и хорошей лошади.

Отредактировано Пьер д’Аркур (2019-01-14 17:43:36)